« ассаи // ищу тебя »
имя фамилия ²⁸

drew starkey

А кто это у нас такой хорошенький, красивенький, дорогой, блестящий конченный мудак, которому всё досталось от богатого папы? Твоя жизнь похожа на мечту: лучшие шмотки, лучшая тачка, лучшие девочки, лучшая должность у папы в бизнесе, путешествия за границу, белозубая улыбка, тусовки. Тебя либо хотят, либо презирают и всё равно хотят — твоё тело, твои деньги, твою улыбку.

Я один знаю, что всё это ложь. Ты задыхаешься. В тебе столько боли. Иногда ты покупаешь наркотики, чтобы закинуться до беспамятства, но потом снова придётся врать, что ты провёл месяц на Ибице, а не в рехабе, а ещё месяц работал до крови из носа, поэтому так выглядишь, а побои просто скроешь под одеждой, главное улыбаться и сиять, как ты умеешь.

О том, что мы с тобой сиблинги, мне известно с раннего детства. Отец приходит, швыряет деньги, бьёт с размаху, насилует мать. Что он делает каждый день с тобой?

Когда он отобьёт у меня последнюю способность чувствовать, я воткну в него нож и пошлю нахер, но буду постоянно видеть его глянцевое лицо в новостях, а твоё — в школе, потом в университете.

Я единственный, кому на тебя всё равно. Ты привык коллекционировать людей как вещи, тебе нужно больше внимания, ты никак не можешь заполнить пустоту внутри, и моё бесстрастное лицо тебя бесит. Ты с издёвкой приглашаешь меня на вечеринки, куда я не прихожу, пытаешься задеть оскорблениями, ещё чем-то. Знаешь, меня очень сложно вывести из себя, но однажды я разобью твоё красивое лицо об стену.

Ты узнаешь правду только спустя годы, когда я приду на похороны отца и скажу что-нибудь при всех, а я лицемерить не умею.

Как ты будешь справляться с болью теперь, когда он наконец подох? Думаешь, станет легче жить? Увы, братик. Не станет.

Ищу брата по отцу, который пока что об этом не знает. Внешность можно другую выбрать, главное приди и будь классненьким, а я уже закидаю тебя идеями в чатик. Сразу на подумать: если ты смотрел Патрика Мелроуза, то здесь могут быть его вайбы.

Мой персонаж: Тео, 28, не доучился на врача, участвовал в военных операциях, ныне криминалист в полиции. В детстве терпел насилие отца, спивающуюся мать, лет до четырнадцати имел все признаки психической травмы, потом перестал чувствовать боль и что-либо. Остальным поделюсь лично.

Капец как люблю не могу этот троп, дайте уже поиграть. Хотелось бы небольших постов от двух неделю.

« Скажи, красавица, чего не нравится
Пойми, ведь я всего лишь навсего хочу тебе понравиться
Тебе понравиться, тебе понравиться »
Marie McGee ^23-24

Saxon Sharbino [не настаиваю, но как вариант]

Ты та, кто меня сломала, поздравляю.
Чини вот теперь.
Что случилось? Чувства у меня случились. Уж не знаю как ты о них узнала.
Но начнём с самого начала?
Мы вместе учились. Ты вся богатая, ты вся такая красивая. У твоих родителей связи. Все девчонки вокруг хотят быть твоими подружками, все парни вокруг хотят на тебе жениться. Ну или хотя бы официально встречаться. Искренние это люди, или всем на тебя плевать и им нужны твои деньги и статус, мне не ведомо. Ну я думаю, что были и те и другие.
Но знаешь в чём я уверена? Что я в тебя влюбилась в тот самый момент, когда поймала тебя в объектив своего фотоаппарата. Да, я уже тогда увлекалась хорошими снимками, носилась с поляроидом и насобирала целую коллекцию, как мне казалось, потрясающих кадров. На самом деле перебирая их, я понимаю, господи, какой же это кошмар. А может быть я просто злюсь, что не способна сфотографировать вновь что-то настолько милое и невинное? Зато я всё ещё храню у себя ту самую первую фотографию, где ты в кадр попала совершенно случайно. Я тогда даже разозлилась, испортила мне идеальное. А потом вгляделась... Ты идеально дополнила снимок красотой аки ангел.
Я без понятия, как ты узнала о моих чувствах, но один день каникул ты мне устроила знатный. Пригласила на свидание. Вот уж я удивилась. После всего твоего буллинга, а мы не очень ладили, внезапно ТАКОЕ? Ну как я могла отказаться? Засияла как подключённая лампочка, да и собралась. Мы встретились, ты даже извинилась за всё своё отношение ко мне. А я, конечно, простила. Натура у меня добрая. Ты пригласила в гости. Помню мы даже поцеловались, мой первый поцелуй, к слову.
А в тот момент, когда я практически была раздета из всех углов, как тараканы, повылазили твои дружки и снимали меня на телефон.
Да, та самая болезненная разводка, от которой одни сбегают из дома, другие могут сделать с собой плохие вещи.
Я пережила. Но не без травм. Например, я долго пыталась понять, а за что? И пришла к выводу, что я просто страшная, потому что ничего дурного никогда не делала. И это закрепилось в моей голове. Я и раньше то не любила фотографироваться, а сейчас и вовсе это избегаю. Я не умею принимать комплименты о себе, если они и бывают. Мне стыдно порой смотреться в зеркало, я боюсь увидеть что-то, что вызывает отвращение.
Каждый мой психологический блок, каждый мой заскок сейчас, это твоё детище.
Но я всё ещё неравнодушна к тебе, всё ещё берегу твоё то самое случайное фото. Мне кажется, в тот самый момент я поймала тебя настоящую.
Ты ведь не такая сука, которой хотела казаться всем нам. Ты точно была довольна своей жизнью? Может в этом дело? Ты сорвала на мне обиды на что-то или кого-то другого? Те глаза, что попали в кадр не могут принадлежать плохому человеку.
Или ты всё-таки стерва, а я клиническая наивная дура? Разберёмся?

Ну не знаю, найдёт ли в чьём-нибудь сердечке эта история отклик.
И да, это заявка в пару.
По сути, две травмированные души найдут друг друга. Я слишком ванильная? Ну может быть.
Но путь лёгким быть, конечно, не может. В моём представлении ты сейчас настоящая звезда. Пошла по стопам актрисы/певицы мамы. В тебя много вложил и твой богатый отец, но знаешь, это было бы в пустую, не будь у тебя таланта. Ты очень способная девочка. Но ты, мне кажется, очень устала быть в рамках богатеньких. И всё же ты должна соответствовать, правда? Ожиданиям родителей, тому змеевнику-подружек, что тебя окружают. А ещё весь этот серпентарий, из коллег, продюсеров... Мало кто видел и видит тебя настоящую. Я и то случайно, и только потому, что ты попала случайно в кадр.
Так что впереди у нас мои попытки тебя выдрать из этого звёздного состава и спустить на землю нашу грешную. Твоя жизнь — это не то, что пишут твои родители для тебя, а то что пишешь ты.
Готова для этого выдержать и твоих приятелей и поклонников/поклонниц. И твоё собственное надменное ко мне отношение. До сих пор. Ну конечно кто я, а кто ты.
С позволения сказать почти "Леди и Бродяга". Только взрослая версия.

Посты — пара раз в неделю, 4-8к. От первого лица люблю, но могу от третьего. Общаюсь в личных сообщениях, я очень устала от тележки, но может в перспективе будет и она. Люблю флуд, правда последнее время с ним сложненько из-за времени. Об отсутствии или уходе предупреждаю. И тебя прошу держать в курсе перемен. Даже если я просто не зайду по ходу игры, скажите пожалуйста, я не хочу быть кактусом, с которым играешь неохотно, хочу вдохновлять... Тут мы похожи с моей героиней. С игрой не тороплю, над душой с постами не порхаю, но повторюсь, если я знаю, что ты не пропала. Лучше сразу скажи если дела у нас не пойдут, я не укушу. Ну если не захочешь. Но даже в этом случае куси будут нежные.
Отыгрываю я всё: драма, какая-то динамика, может триллер, не ну а что может найдётся какой безумный поклонник/поклонница моего или твоего творчества. Отобьёмся? Люблю романтические отыгрыши, дружеские. Разговорный жанр для меня не пустой, диалог тоже способен раскрыть персонажа. Трепетно отношусь к НЦ любой степени раскрепощённости, прошу учесть да. Могу и без высокого рейтинга, но теряется вишенка на тортике. Или изюм из булки.
Внешность сменить можно, но учитывай возраст, только и всего. Ну и имя конечно, выбирать тебе.
Вообще то что я написала о тебе, это моё виденье твоей героини. Она может быть и правда стервой, а я идиоткой. Может я оказалась права, и ты правда хороший, но потерявшийся в желаниях близких человек. Мы с тобой придём к чему-то, что устроит нас обеих. Уверена!
Жду и уже прижимаю к сердечку. Которое ты расколола на тысячу кусочков.

« хочешь, я завтра же прилечу? но пока не знаю как. »
имя фамилия ^28-32

внешность

я буду называть ее яна. вы вольны выбрать любое имя и фамилию в будущем, ограничивать будет лишь ее "происхождение". внешность предлагаю выбрать совместно, больше опираясь на ваши хотелки. я без идей, если честно.

мне было известно, что ее семья самая образцовая на свете. яна всегда говорила, что у нее все хорошо. и глядя на нее это на самом деле ощущалось. слишком бережливо были вплетены длинные ленты в ее пушистые косы, а она всегда искренне расстраивалась, когда тянули за бант и эти мелочи материнского искусства рассыпались, предательски развиваясь по ветру.
мы познакомились в момент моего первого визита в россию. во дворе, оказавшись в одной компании, играющей в прятки и расшибающей колени.
после я уехал на слишком много лет, чтобы помнить все эти детские игры. поддерживать связь оказалось не слишком сложно с появлением интернета. мы дружили на расстоянии, жили - каждый свою жизнь, считая, что больше никогда и не встретимся.
но однажды она сообщила, что взяла билеты. летит по обмену и задержится на полгода. дружеское плечо ей не помешает и это неплохой повод встретиться и вспомнить что-то из детства.
она всегда считала, что я такой весь джентльмен и воспитанный. она бы не поверила в то, чем я занимаюсь на самом деле и каким человеком могу быть. ей все так же хочется вплести в косы ленты и позволить кому-то их растрепать, чтобы снова увидеть во мне сказочного героя, трепетно оберегающего. да, яна иногда наивна и верит в чудо.
полгода прошли слишком быстро, и нам обоим казалось, что это какая-то западня и почему-то мы ощущаем себя привязанными к двум совершенно разным точкам на карте, готовые жертвовать друг другом, ради этого. это просто висело в воздухе, не поддаваясь никакому объяснению. никто не мог уехать в один конец по каким-то своим причинам, которые сами же не могли понять и озвучить.
время снова шло, отнимая какие-то наши, возможно, важные годы жизни, насильно запихивая в "онлайн". потребовалось несколько лет, чтобы взять билет уже мне и провести на ее стороне следующие полгода.
это все выглядело как бред, и мы понимали это. разъезжались и пытались строить собственные жизни, меняя партнеров без всякого сожаления.
изменилось все три года назад.
очередной визит, возможность задержаться насколько это возможно. но ей совершенно не понравились мои правила игры. она не была готова знать всю правду и остаться с ней наедине, ожидая моего возвращения домой. я был с ней честен, а ей всегда было страшно. она не привыкла к такому, ей снова нужны ленты в волосах. как символ спокойного времени, которое даже тогда давно было подарено только ей.
___
готов обсуждать хоть каждое предложение. менять/договариваться и тд. точно скажу, что это не девочка-отличница или что-то подобное. пока просто складывается несколько "домашний" образ. такие, наверное, которые наденут платье в цветочек, не потому что это модно, а потому что это близко душе. естественно, она умеет дерзить и материться и по морде даст, если довести - все как у живых людей. короче, обсудим все, я жду!

« Norma Tale - Подземелья и драконы »
имя фамилия ²³


Herman Tømmeraas

И разделить с тобою путь я бесконечно буду рад
Ведь веселее, когда есть в отряде бард

Если бы мы были классическим отрядом в ДНД, ты бы точно был бардом, черт языкатый х) Бро, ты, кажется, способен уболтать кого угодно на что угодно. А еще ты легко находишь любую халяву - она к тебе прилипает, как железо к магниту. Ты легок на подъем, тусишь со мной напару в скейт-парке, за любой движ кроме голодовки и пойти отвлечь продавщицу, пока я пизжу энергосы в соседнем кругляке для тебя раз плюнуть.

Конечно, иногда ты превращаешься на глазах других в хорошего мальчика и пытаешься меня, бестолкового, вразумить... Но над этим мы оба поржем в курилке.

Погнали грабить корованы в какой-нибудь очередной онлайн игре?

Мастер игры — демиург, кости бросает движением рук
Сказки порой реальны, ты только верь

бегом на ютуб за саундом
aaron marshall ^43-45

matt bomer

назовем его аарон. (возможно, что имя выкуплено. нужно сверяться со списками)  но в целом имя это не принципиальный момент.
аарон - старший брат ретта. но выглядит в свои 43-45 куда лучше. в чем секрет его молодости? ретт уверенно скажет, что аарон вампир, ну или как минимум принимает кровавые ванны как графиня батори.
очевидно, что их взаимоотношения ... ну, такие? не то чтобы маршаллы не дружное семейство, просто аарон, определенно, не от мира сего. он всегда был у себя на уме, не признавал никаких правил, но при этом на него сложно одеть ярлык "бунтарь". он действует тихо, хитро, красиво.
рано выпорхнул из фамильного гнезда, весьма редко появляется в родном сиэтле, никто толком не знает, чем он вообще занимается. но он точно в этом преуспевает.
что привело его в отчий дом на этот раз - загадка еще более сложная, ретт вот даже не пытается ее решить, а самому аарону страсть как хочется, чтоб младший брат проявил больше внимания к его персоне.

как видите, аарон достаточно скрытный, чтоб можно было себе позволить сделать из его биографии что душе угодно. над мотивами возвращения мы можем подумать вместе, что потом поиграть сложные братские отношения и в прошлом, и в настоящем. ретт, кстати, тоже не так давно вернулся в родной город после многих лет заграницей, привез с собой дочь и кучу секретов о себе. аарон должен любить разгадывать секреты)00)))
ориентация, наличие пары, оформление постов и их объем вообще никакой роли не играют, если что.

« woodkid — run boy run »
misha vishnevsky ³²

joe alwyn, как вариант

у яны есть старший брат — михаил. из тех, кого сложно по-настоящему разглядеть, даже если смотришь прямо. всё ровно, аккуратно, гладко — вроде бы. но под этим — слой за слоем — то же самое, что у неё: настороженность, привычка держать дистанцию, чувство, что мир всегда может треснуть под ногами.

миша — старший, значит, по умолчанию должен был быть надёжным, сильным, собранным. и он научился. научился держать лицо, как отец. научился говорить «всё нормально» даже тогда, когда оно валится из-под рук. с детства таскал её за собой: то в подъезд играть в карты с друзьями, то на речку, то просто забирал с собой из дома, когда там становилось тяжело дышать.

после школы — армия. естественный путь для того, кто всегда выбирает структуру вместо хаоса. дисциплина вместо страха. с тех пор он как будто существует в параллельном мире — в форме, с короткими, взвешенными сообщениями, с редкими звонками. никогда не говорит, где именно служит. «ничего интересного, работа как работа» — его стандартный ответ. яна знает: это враньё. но уважает это враньё. они мало говорят, но когда миша появляется — всё вокруг словно собирается обратно по частям.

с ним она может не прятать тревогу.
не подстраиваться, не угадывать, как с чужими.
он её помнит такой, какая она есть — с тех времён, когда она ещё не боялась всего и всех. он не давит, не лезет с советами, но если надо — просто стоит рядом. этого достаточно.

p.s. абсолютно все в этой заявке менябельно и обсуждаемо. приходи защищать сестрицу и быть светловолосым крашем! верю, надеюсь, жду!

«The Lumineers — Sleep On The Floor»
Kyle Turner ^28-32

Jamie Campbell Bower [врач-травматолог, в пару]

Ты в своей жизни видел столько упавших звезд девочек, что хоть желание загадывай. У каждой была своя история, причина падения или столкновения с чем-либо, но это было не так важно. Все, что тебе нужно было сделать — починить то, что сломано, того, кто сломан. Люди бывают такими хрупкими, а ты с детства любил восстанавливать разбитое. 

Твоя девочка попала к тебе так же. Самый типичный прием у травматолога [у тебя]. Все, что ей нужно было — слушать твои рекомендации по лечению, но она не слушала. Практически, нет. Она смотрела на тебя и молчала, а потом улыбнулась. Ты странная, ты знаешь об этом? Я — всего лишь врач. К врачам приходят, слушают, выздоравливают и забывают их. Почему же ты не хочешь?

Вы видитесь все чаще и она тебя провоцирует.
— У меня болит. — тихо произносит она и смотрит в глаза. На лице — россыпь веснушек, губы потрескались от ветра.
— Где именно болит, Ева? — по привычке продавливаешь пальцами рядом с коленом.
— Выше.

Ты смотришь на нее и молчишь. Лучи солнца путаются во взъерошенных волосах. Выдыхаешь и держишь себя в руках. Пусть найдет себе кого-то своего возраста. Неужели это так сложно? Перестань, слышишь?

Несколько недель спустя ты рассматриваешь разбитые колени, что-то слушаешь про скейтборд [почему ты так стремишься себя покалечить?] Когда-то ты тоже на нем катался, но это было очень давно. Верный способ к самоуничтожению, знаешь?
Замечаешь синяки и царапины на ребрах — их едва видно. Пальцы сами поднимают ее топ чуть выше, чтобы осмотреть. Она дергается, как раненная кошка и отталкивает тебя.
— Кто с тобой это сделал? - спрашиваешь слишком спокойно, но внутри почему-то просыпается злость.
— Какая тебе разница? — она резко встает, чтобы уйти.
— Это — не падение со скейтборда. Ева, вернись.

Она хлопает дверью и этот звук бьет по голове. Кто тебя избил, Ева? Какого черта? Твой отец знает?

Привет-привет. Я тут словила вайб на внешку Бауэра и меня не отпускает. Гарантирую тебе много милоты и наш, только наш, вайб. По постам подстроюсь. Даже не переживай. Я человек-вдохновение, так что подталкивать меня на написание не придется.
Я буду полностью твоей. Забирай 🖤

« Твое сердце — бокал, я из него все выпил и разбил
Но чтоб никто об этом не узнал, заклею все
простым "извини" »
Ethan Marsh ⁴²

Ryan Gosling

Её офис в центре Портленда пахнет старыми законами, пылью дел и обжигающе горьким кофе. Она не просто адвокат – она живой щит для тех, кого система пытается раздавить. Рабочие, уволенные без причины и голоса; матери, борющиеся за права детей-инвалидов; мигранты, чьи истории теряются в лабиринте бумаг. Ее оружие – острый ум, стальные нервы и древний, как сама боль, страх, глубоко запрятанный: страх снова полюбить, страх снова потерять. Потому что три года назад ее мир не раскололся – он взорвался: Эндрю, ее парень, капитан морской пехоты, улетел в очередную «горячую точку». Обещал вернуться к ее дню рождения. От него пришло только одно письмо, неоконченное, обрывающееся на полуслове, как его собственная жизнь: «Дэв, здесь так звездно… как в той ночи на озере Мичиган. Скоро увидимся, я…». Потом – бездонная, гнетущая тишина. «Пропал без вести». Эти слова не просто выжгли пустоту – они высекли в ней ледяную пещеру, куда не проникал свет, которую она яростно, до изнеможения заполняет работой.

Ее Антипод, ее тень: Итан Марш. Он – безупречный, выточенный из льда гений корпоративного права. Его конек – защищать гигантов, тех самых, которые давят «маленьких людей», права которых отстаивает Дэвин. Он олицетворяет все, что она презирает до глубины души: цинизм, всепоглощающую власть денег, мертвящее бездушие системы. Он блестящ, саркастичен и он так же одинок, как и она, хотя прячет это за безупречными складками дорогих костюмов и ледяной гладью улыбки. Их столкновения в зале суда – это не споры, а гладиаторские бои, дуэли на ножах изощренных аргументов, где каждый укол оставляет не просто рану – шрам на душе.

Их новая битва – судьбоносное дело. Дэвин представляет группу пожилых жителей ветхого, дышащего историей каждого кирпича, квартала, которых вышвыривают на улицу жадные руки крупного девелопера, бредящего безликими «элитными апартаментами». Итан – не просто лицо, а бронированный кулак этого девелопера. Судья, измотанный их яростной войной под сводами зала, отправляет их в самое пекло конфликта – в тот самый квартал в Портленде – чтобы собрать «очевидные доказательства» и тщетно попытаться найти хоть каплю компромисса. Компромисс – слово, стертое начисто из словаря обоих.

Ночь. Ледяные иглы осеннего дождя загоняют их в крошечный, прогорклый от запаха старого дерева, дешевого пива и отчаяния, паб «Последний Шанс». Яд аргументов льется рекой, как и виски в их бокалах. Старые обиды, грязные профессиональные удары ниже пояса, отравленные личные уколы (Итан вдруг хрипло бросает сквозь дым сигареты: «Тебя хоть что-то трогает, кроме чужих несчастий, Картер? Или твое сердце застряло где-то в песках, пропало без вести?» – Дэвин вздрагивает, будто получила пощечину, кровь отливает от лица, оставляя его мертвенно-белым). Они напиваются до беспамятства, до потери страха. Паб гудит пьяным угаром. Беснующийся местный праздник. Надрывная ирландская музыка. Кто-то захлебываясь смехом кричит: «Эй, смотрите, классика! Ссора влюбленных! Давайте их обвенчаем для смеху!» Все превращается в сюрреалистичный, пьяный, унизительный фарс. Где-то мелькает «священник» (оказавшийся подвыпившим барменом в нелепом стихаре), звучат слюнявые клятвы «не убить друг друга до утра», на пальцы цепляются дешевые пластмассовые кольца из автомата с жвачками. Как трофеи позора. Они бесславно валятся в дешевой гостинице – в разных кроватях – в глухой, тошной ненависти к себе и друг другу.

Утром – похмельный кошмар. Их «свадьба» – жирным шрифтом на первой полосе таблоида. Клиенты Итана в бешенстве («Адвокат, женящийся с врагом?! Предатель!»). Клиенты Дэвин в паническом ужасе («Она купилась? Продала нас?!»). Репутации – висят на волоске над пропастью. Единственный выход: притвориться. Хотя бы на время. «Брак по расчету» во имя спасения руин карьеры. Они въезжают в шикарный, но ледяной, бездушный пентхаус Итана – позолоченная клетка из стекла и стали. Каждый день – изматывающий спектакль. Лживые улыбки для прессы. За закрытыми дверями – шипящие, как раскаленное масло, перепалки. Дэвин ненавидит этот блестящий фальшью холод, этот военный порядок, напоминающий выутюженную форму Эндрю. Она ловит себя на том, что подсознательно ищет в строгих, непроницаемых чертах Итана – призрачную тень того, кто не вернулся. Это бесит до дрожи и пугает до онемения. Итан же, украдкой наблюдая, как она ночами горит над делами своих «маленьких людей», видит не фанатичку, а нечеловеческую усталость во взгляде и ту самую, знакомую до боли боль, которую он однажды так подло ткнул. Однажды, в минуту слабости или любопытства, он находит ее заветный тайник – то самое неоконченное письмо Эндрю, истерзанное до мягкости, зачитанное до дыр слезами. Молча кладет обратно. Что-то тяжелое и незнакомое сдвинулось в его груди. Да, он понял. Понял слишком много.

Напряжение натянуто, как струна перед разрывом. Дэвин, опьяненная вынужденной близостью и ложным чувством… Чего? Доверия? Временного перемирия? Ослабив бдительность, проговаривается Итану (не называя имен) о ключевой слабости в деле ее подзащитных – отчаянной, рискованной стратегии. Итан, как хищник, учуявший кровь, без колебаний использует это. В суде он наносит сокрушительный, подлый удар, от которого ее клиенты едва не рухнули в бездну. Дэвин ощущает не лезвие – целый айсберг предательства, вонзившийся в самое сердце. Это в тысячу раз больнее любого удара в зале суда. «Ты… – голос ее, хриплый от сдавленных рыданий, эхом разносится по опустевшему залу. – Ты как он! Как Эндрю! Обещаешь… Кажешься… Настоящим … а потом исчезаешь! Оставляешь только… эту чертову боль! » Она швыряет ему в лицо сравнение его поступка с вечным, мучительным ожиданием бывшего, с его оборванным на полуслове письмом. Итан молчит, его лицо – неподвижная каменная маска, но в глазах – не гнев, а что-то сломанное, почти… стыд? Или раскаяние?

Через день он приходит к ней. Не оправдывается. Молча кладет перед ней на стол потёртый, холодный армейский жетон. Не Эндрю. Его собственный. «Три года. После того, как моего отца… обычного школьного учителя… сломали, посадив по надуманному обвинению. Он не выдержал тюрьмы. Я… я бился как рыба об лед, пытался бороться – система перемолола меня в пыль. Тогда я решил, что нужно стать ее частью. Сильнее ее. Чтобы хоть как-то… балансировать. То, что я сделал в суде…» Он делает болезненную паузу, глядя куда-то мимо нее. «Это не был удар по тебе. Это был… идиотский, подлый, отчаянный крик. Чтобы ты наконец УВИДЕЛА меня. Не твоего врага. Не тень твоего мертвого капитана. Меня. Итан Марша. Я… нашел кое-что». Он передает ей конверт от Минобороны. Сухие строчки кричали правдой: Эндрю не пропал без вести. Он погиб. Конкретно. Героически. Официально. Она не могла дышать. Откуда? Как он проник туда, куда она годами стучалась кулаками в глухую стену? Она не кричала, не рвала бумаги. Она стояла, превратившись в ледяную статую, лишь пальцы судорожно сжимали злополучный конверт, белея в суставах. «Зачем? – ее собственный голос прозвучал чужим, плоским. – Зачем тебе это? Нам надо… нам надо закончить этот дешевый фарс. Сейчас же».

Это просто идея, она редактируема и обсуждаема, как и внешность. Можно обсудить будет уже лично и отредактировать или доработать, но суть, так сказать, от любви до ненависти...