[indent] картонные сплющенные стаканчики в задубевших руках детектива бэйли становятся катлинитом. ему невдомёк, как легко вода с ветром разрушают пронизанный набухшими багряными жилками камень, призванный провести доверие между их племенами. разбавленная водой жижа скребёт горло пережаренной пластмассовой стружкой — кофе похуже, чем в автомате у лектория профессора грина. нона переворачивает стаканчик боком, щурится, пытаясь разглядеть в сдвигающихся гранитными плитами сумерках происхождение напитка. «у папы джо» автоматически вносится в лист заведений, которые лучше объезжать стороной, какими бы привлекательными не казались дешёвыми цены. здесь, в денвере, всё для неё слишком дорого.
[indent] ногами она врастает в почву, сложенную золой, тефрой, магмой. color roja, дурная земля, и повсюду снуют духи волков, скулят на луну, вымоченную в соке боярышника. ничего хорошего не случится у песчаного ручья, что к зиме иссыхает, проклинает на прощание её мать, и ноне не удаётся найти ничего, чтобы возразить или опровергнуть.
вместо крови по её венам течёт древесный сок, кости бёдер и таза пробивают побеги костреца. если в термосе с собой она пронесёт отвар из лианы мёртвых, ляжет у корней сосны, позволит чернозёму засыпать лицо, дождевым червям и термитам забраться под кожу, ставшей трухой — тогда красная глина укажет ей на следы потерявшихся девочек?
[indent] это не твоя работа, шумят кроны лжецуг, и пора бы уже детективам ответить. нона вздрагивает — бора полосует ей спину, разрезает подкладку парки на овечьем меху, там, где у людей-птиц росли крылья. ночь всё плотнее сгущается.
[indent] — я остаюсь, детектив фернандес. не буду сдавать фонарь.
[indent] от его ободряющего кивка нона чувствует себя ещё младше, с таким искренним восторгом печального старика он радуется различённой песне хищника. он кажется добрым, думает нона, какими редко бывают отцы, и смотрит на неё мягко, спокойно, даёт время. детектив бэйли — другой, это становится сразу ясно. он прислоняется к стволу сросшихся осины и тополя, уже осыпающихся по-яичному жёлтой листвой. будто на каждом плече детектива бэйли сидит по цыплёнку.
[indent] приятным человеком она бы его назвать не смогла. он смотрит на неё как на выловленного лаврака, вот-вот начнут потрошить, разрежут по брюху до плавников, удалят жабры, вынут хребет и узнают каждый секрет, что хранят рыбьи кости. (братья делят полицейских проще, на две группы, чепи не устаёт повторять: есть те, кто тебя поимеет, и те, кто на насилие закроет глаза). какой же из них быстрее отыщет эмму и хлою? по лбу детектива засохшей корой расходятся продолговатые морщины, чернота заползает в тени, высекающие из камня лицо. детектив бэйли кашляет, и в этих звуках воет болезнь и предчувствие — с первым дождём придёт и беда.
ворчащие с запада ничего другого с собой не приносят.
[indent] — у меня дома, — добавляет нона, надеясь, что так он поймёт, — охотятся все. когда тропу хотят скрыть — это заметно. есть засыпанные тайники, но они пустые, сейчас. ваш напарник спросил, я ответила. а вы больны.
[indent] с плеч она спускает потрёпанный рюкзак, морковно-оранжевый, залепленный наклейками клуба походников и горных туристов, какое-то время роется, и, наконец, выуживает покоцанный термос. какого он раньше был цвета — нельзя сказать. нона урывает его на барахолке за тридцать пять центов.
[indent] — выпейте, это чай. с травами, — просит нона, откручивая крышечку. — на вкус не понравится. но с болезнью поможет.
[indent] это обмен, замена киникинику, печать, что скрепит союз. в конце концов, всё, чего хочет нона — чтобы близняшки вернулись домой. она никогда не злилась на них за столы, измазанные чернилами, склеенные страницы тетрадей, вырезанные гирлянды из библиотечных книг, жвачку в волосах. они ведь просто дети, и, к тому же, их ищут.
[indent] от мутного отвара идёт сизый пар. пахнет солодкой, девясилом, корнем терминалии, чабрецом, чувствуется сладковатый привкус паслёна.
[indent] (когда вита, её соседка с юго-востока, была младше близняшек примерно на год, осенним полуднем вышла к дороге, прогуляться, нарвать паслён; проезжавший мимо дальнобойщик, коммерсант, или, может, заезжий сотрудник банка, остановился, трижды изнасиловал её, вырвав прядь длинных чёрных волос, перерезал горло тупым перочинным ножом и оставил там, у обочины, истекать кровью, пока ладошку виты в свою не вложил маниту. шериф заявления не принял — развёл руками. воля божья на всё, а на справедливость для них не хватит бюджета).
[indent] нона делает глоток первой и обжигает язык. обхватив крышку двумя руками, протягивает её детективу бэйли — пить можно, а у вас долгая ночь впереди. о сказанном им она думает дольше, чем над тропой.
[indent] — нет, — качает головой нона и засовывает руки в карманы, согреться, — никогда не видела у них синяков. они хорошие дети. сытые и счастливые. родители очень любят их. это видно.
[indent] вампум на шее сжимается кольцом удавки. обломки панцирей трубачей становятся валунами и тянут её вниз, к корням сосны, под землю.
[indent] — они все обожают «охотников за привидениями». ни одной серии не пропускают.
[indent] нона пожимает плечами. сердце ухает филином вниз.
[indent] — всегда просили, чтобы я рассказывала им о чудовищах, космических монстрах и всём таком. шон, наверное, говорил об этом. я прихожу дважды в неделю, по выходным, мало их вижу.
[indent] позже, сама спросит у шона. что же натворил её длинный бескостный язык?
будьте пуськами, всем добра и мистических сбоев. [ ! ] важный, видимо, апдейт: внешности для заявки не являются рекомендованными, обязательными, придержанными и т.д. они вообще не являются, как и количество участников дома покрова не ограничивается на сегодняшний день. список внешностей был дан с целью посмотреть на красивое, мне показалось, что эти булки классно впишутся.
but not like I do
