Голос оседает в горле, как пепел. Пространство между ним и дверью сжимается до тонкой нити. Всё остальное — гул. Он узнаёт его не по имени. Которого никогда не было; только кличка, шепотом в коридорах, шрам на щеке, голос, звучащий как сигаретный дым. Годы, войны, границы, побеги. Всё должно было закончиться там, в песке и крике. А теперь он стоит здесь, у двери, в комнате, где живые люди говорят о спасении. Илай всё ещё держит Писание, но пальцы соскальзывают с краёв, будто ткань стала мокрой. Никогда прежде Господь не воскрешал мёртвых. читать дальше